— Как? — уцепилась я за возможность посплетничать на интересующую тему, пока мы шли вниз за приготовленным Хлоей подносом. — Я простая служанка, не понимаю… — завела привычную песню, но девушка оборвала, неприлично громко фыркнув.

— Я-а-а-а-ан, — протянула она. — Со служанкой так не возятся, поверь. И не занимаются лично обучением, воспитанием и выбором гардероба, — ехидно добавила девушка

— Слушай, говори яснее, а, — я нахмурилась, покосившись на Хлою.

— Сдается мне, экономкой ты недолго останешься, — выдала она, и я чуть не свалилась с последних ступенек лестницы.

— Да перестань… — нервно выпалила я. — Хлоя, самое большее, что мне светит, это положение любовницы, красивой игрушки. Лучше останусь экономкой, — твердо заявила я, железной рукой задавив робкие сомнения и сожаление.

Старшая горничная издала смешок и кивнула на приготовленный поднос.

— Бери, неси. И, Ян, я бы на твоем месте не капризничала, — уже серьезно заявила Хлоя. — Лучше мужчин не найдешь, честно говорю. И ты им подходишь, кстати, куда лучше этих аристократок-пустышек, — понизив голос, добавила она с усмешкой.

— Хлоя, — прошипела я, красная, как рак.

Ерунда какая, ну что за намеки. Да, я тоже подметила, как изменилось отношение ко мне Морвейнов, но это еще ничего не значит. Кстати, почему Хлоя говорила сразу об обоих, и ее эта тема не смущала? Эм-м-м, здесь это норма? Поднимаясь по лестнице, пыхтела, как сердитый ежик, борясь с ожившими эмоциями и надеждами. Совсем недавно же злилась на приставания Эрсанна, теперь думаю о всяком бреде. Да не нужно мне их внимание. Лишние проблемы только. Жениться вряд ли женятся, ни один, ни второй, а любовницей не буду. Так что, останусь лучше обычной экономкой, а то, что личную жизнь не исправить… В прошлом спокойно прожила три года одна, и здесь справлюсь. Может, и познакомлюсь с кем-то своего круга, хорошим и надежным мужчиной.

Я свернула в коридор, где находились комнаты для гостей. Угловая гостиная, куда мне повелели отнести вино и фрукты, располагалась в самом конце и имела примечательную особенность — скругленную стену и окно, забранное переплетом с цветными стеклами. Днем, при солнечном свете, гостиная представляла собой уютное и удивительное место. Иногда я и здесь отдыхала, в основном в отсутствие лордов, в перерыве между работой. Еще, в соседнюю гостиную вели двери в углу, полускрытые плотными шторами, подхваченными с двух сторон широкими лентами с кистями. Я вошла, оглядевшись, но никого не увидела. Тихо потрескивал огонь в камине, перед ним стоял диван и столик, на который я и поставила поднос. Наверное, кто-то из гостей захотел тут уединиться на некоторое время.

Собственно, можно уходить, и я уже развернулась к выходу, но — вдруг из угла долетел странный звук, очень похожий на томный женский смех, а вслед за ним мужской голос. И тот, и другой мне были прекрасно знакомы. Я вздрогнула, обернулась и недоверчиво уставилась на узкую полоску света, падавшую из той самой смежной двери. Так, не поняла, там что, леди Аллалия и… Лорес? Сердце дернулось, ноги сами понесли к алькову, пока я лихорадочно пыталась понять, почему меня задел этот факт. Никто мне ничего не обещал, и Морвейн-младший волен проводить свое время так и с тем, как и с кем посчитает нужным. Мне-то какое до этого дело… Уже почти подошла, когда снова смех, и — еще один голос, тоже… мужской. Кажется, тот молодой человек, партнер Лореса по бильярду. Э-э-э-э? Мои брови поползли вверх, нездоровое любопытство грозило слопать с потрохами, если я немедленно, вот прямо сейчас не загляну в соблазнительно приоткрытую дверь в соседнюю комнату. Ой, Янка-а-а-а… Сдурела? За лордом подсматривать, да еще в такой пикантной ситуации?

И все-таки я заглянула, невзирая на пылающее лицо и обуревавшие стыд пополам с острым желанием увидеть, что же там. Напряженно закусив губу, я уставилась на открывшееся зрелище — щель в двери довольно широкая, и учитывая, что в соседней гостиной света больше, а действующие лица устроились прямо напротив, обзор открывался прекрасный. От того, что увидела, пульс подскочил раза в два, изумленный вздох замер на приоткрывшихся губах, а низ живота нежданно-негаданно залила горячая тяжесть. Судорожно смяв юбку, я не могла отвести взгляда от томно изогнувшейся Аллалии, она спиной прижималась к тому молодому человеку из бильярдной, закинув руку назад и обняв его за шею. Прикрыв глаза, она явно наслаждалась тем, что он делал — медленно целовал изгиб шеи, пока его ладони неторопливо скользили вдоль ее тела. Чувственная улыбка на губах вдовушки говорила о том, что леди совсем не против решительных действий партнера.

Вполоборота ко мне стоял Лорес, лица полностью я не видела, только щеку и четкий контур носа. Жилет он уже снял и остался в одной рубашке, а пальцы Морвейна-младшего лениво, по-хозяйски гладили шею леди с другой стороны, постепенно спускаясь ниже, к почти не скрытой тканью платья груди. Я заворожено смотрела, не понимая, зачем стою тут и любуюсь на это безобразие, и черт возьми, почему подобное зрелище… нравится? Ощущение причастности к чему-то запретному, неправильному, но очень возбуждающему, хмельной волной ударило в голову, промчалось по телу горячим вихрем, стянуло мышцы внизу живота в тугой узел. Я облизала пересохшие губы, пытаясь справиться с дыханием. Пальцы Лореса коснулись края низкого декольте, провели по кружеву, и… спустили тонкую ткань, высвободив алебастровой белизны полушарие, нежно-розовый сосок на котором уже собрался в тугой шарик. У меня чуть не вырвался громкий вздох, я уже бросила попытки понять, что со мной происходит, почему стою тут и наблюдаю, и почему над остальными эмоциями преобладает проклятое возбуждение от зрелища. Вроде в прошлой жизни хватало своей скромной фантазии, а тут…

Аллалия изогнулась сильнее, когда большой палец Лореса огладил розовую горошину, с ее губ сорвался короткий стон, и приятель Морвейна-младшего оставил шею леди, закрыв ей рот поцелуем. Меня окатило очередной волной жара, лицо пылало, я смаковала пряный коктейль эмоций, бурливший в крови, и… мне нравилось, черт возьми. Стыд, смущение, интерес, вспыхнувшее желание — аж голова слегка закружилась. Я выпала из реальности, поймав себя на том, что почти физически ощущаю, как ладонь Лореса, которая сейчас обхватила грудь Аллалии, прикасается ко мне… Приятель главного следователя между тем, не отрываясь от губ леди Ульвен, начал потихоньку сминать платье, поднимая его, и я поняла, что, похоже, одними смелыми ласками эта троица ограничиваться не собирается. Хочу ли досмотреть до конца?

Ответить на этот вопрос не успела: вокруг талии вдруг обвилась чья-то рука, крепко прижав спиной к телу, и в нос ударил знакомый можжевелово-апельсиновый запах. Я подавилась вздохом и чуть не вскрикнула от неожиданности, спасло только подпрыгнувшее в горло сердце, лишившее на несколько мгновений и голоса, и возможности дышать.

— И что же мы тут делаем, Ян, а? — мурлыкнул на ухо Эрсанн, обдав шею горячим дыханием, и к запаху парфюма примешались едва уловимые нотки роша и сигар.

Сногсшибательная смесь, вдруг осознала я, а еще, его голос… низкий, вибрирующий, безумно чувственный… Голова стала пустой и звонкой, я смотрела прямо перед собой, наблюдая, как неумолимо ползет вверх платье Аллалии, постепенно обнажая ноги, как леди послушно подается вперед, а Лорес ласкает уже и вторую грудь…

— В-вино приносила, — хриплым шепотом ответила я, даже не пытаясь вырваться.

Устрою шум, еще привлеку внимание троицы, а больший конфуз представить сложно. Вот влипла, а… Вдоль позвоночника продрал мороз, страх сковал мышцы, я словно закаменела. Не думаю, что папочке понравится, что я его сыночка застукала за таким развлечением, да еще и нагло наблюдаю, смакуя подробности. Янка, могла вспомнить, что именно Морвейн попросил принести сюда вина. Дернуло тебя подойти к этой проклятой двери, а все любопытство.

— П-простите… могу я уйти? — тем же шепотом произнесла я, с неудовольствием отметив, что голос дрогнул.